О Железногорском передвижном хосписе имени Василия и Зои Стародубцевых мы пишем часто. Потому что неугомонные братья Стародубцевы (Виктор и Анатолий) не дают покоя никому, пытаясь сдвинуть эту тему с мёртвой точки. И мы, СМИ, не исключение. Можно только удивляться энергии и упорству этих людей, с какими они пробивают стену чиновничьего равнодушия во имя благой цели. Но что взять с власть предержащих, когда мы, журналисты, порой не в полной мере понимаем, чем занимается этот мобильный хоспис. И зачем он вообще нужен? ­ спросите вы. Есть поликлиника, больница, дом престарелых, соцзащита и т.д., и т.п. Не спорю, есть. В теории. А на практике всё выглядит куда мрачнее и печальнее. Предлагаю провести один день вместе с выездным хосписом и посмотреть его работу изнутри.

К самым тяжелым

Сегодня воскресенье. Мы с Анатолием, главным врачом хосписа, погрузились в новенький автомобиль медицинской помощи, полученный по президентскому гранту и двинули для начала в офис, расположенный в общежитии ГХК на Парковой. самым тяжёлым её не вози, а то угробишь редактора, ­ напутствовал брата директор хосписа Виктор Стародубцев перед самым нашим выездом.

­ Спасибо комбинату, Петру Михайловичу Гаврилову лично, что предоставили нам помещение. Есть хоть куда средства по уходу за больными сгрузить, да где нам переодеться.

На двери в офис объявление: «Хоспису требуются волонтёры». Рук катастрофически не хватает. Выезды три раза в неделю ­ понедельник, среда, пятница. Врач один ­ Анатолий Стародубцев. Медсёстры ­ две на постоянке, ещё две ­ волонтёры. Иногда Анатолий ездит один, иногда ­ в паре, если того требует объём работ: перестелить постель, сделать перевязку, искупать больного. Точное количество подопечных Анатолий сказать не может ­ оно меняется каждую неделю. Постоянно звонят новые, просят о помощи. Журнал пациентов, помимо бумажного варианта, есть ещё в телефоне: листать ­ не перелистать.

Офис хосписа битком забит коробками со спецсредствами. Что­то покупали на свои личные деньги, что­то на грантовые, что­то дал фонд «Вера», чем­то помогли простые горожане. Запас есть: пелёнки, памперсы, салфетки, прокладки, коляски, судна, туалеты. Вы скажете: всё это должна давать бесплатно соцзащита. Конечно, должна. И даёт. Но только пока вы это оформите и закажете ­ пройдёт год. А нужно сейчас. Многие и не доживают до этого счастливого момента ­ уходят в мир иной, и родственники сдают это в хоспис, чтобы хоть пригодилось другим. И им здесь за это благодарны.

­ Сейчас возьмём вам халат, шапочку, маску, перчатки и поедем, ­ говорит Анатолий, распечатывая одну из коробок.

­ Зачем?

­ Мы надеваем спецодежду там, где в квартире тяжёлый больной. Когда опухоль разлагается, стоит едкий запах, он даже режет глаза. Ваша одежда вся пропитается. Правда, мы сегодня поедем к ухоженным пациентам, но лучше халат надеть. А если пациента надо помыть, то надеваем специальный клеёнчатый фартук. Так, у нас сегодня будет женщина ­ у неё второй размер памперсов, ­ Анатолий достаёт огромную упаковку, и мы двигаемся к машине.

­ Надо успеть до темноты. А то контингент возрастной, они могут и двери не открыть, боятся. Могут позвонить на эмоциях, а потом не пустят. Но таких случаев стало меньше. У нас у всех теперь есть удостоверение ­ красное, с печатью хосписа. Документальное подтверждение, что мы не с улицы пришли, а официальная организация.

Тяжёлая тема

Пока мы едем на улицу Ленина к первому пациенту (вернее, пациентке), пытаюсь взять мини­интервью:

­ Молодых среди пациентов много?

­ Нет. В основном, это старики, старше 80 лет. Которые сами за собой ухаживать не могут. Самый молодой был мужчина на «девятом квартале», 30 с небольшим лет. Рак кишечника. Такой жизнерадостный, активный! Переоценил свои силы. Отказался от операции, сказал: «Справлюсь» ­ у него была такая вера и надежда! Сам за собой ухаживал, старался родственников оградить от этого. Так хотел жить…

Молодая женщина, директор агентства недвижимости, тоже чуть больше тридцати. Рак молочной железы. Она так мучилась! Человек гнил заживо. Запах невыносимый был уже в подъезде. Окна и зимой, и летом открыты везде. Мы ездили, делали перевязки. Из больницы к ней уже не ходили, отказывались ­ и хирург, и медсестра. Очень жалко её было.

­ Одиноких стариков много?

­ Много. Но бывает, что и семья есть, но они одиноки, потому что никому не нужны. Мы сегодня к такой бабушке поедем. Родственники ведь разные. Вот сейчас будет семья, увидите, как там сын ухаживает за матерью. Контактные, оптимисты. Молодцы! Такие появились ­ слава Богу. Это хорошо, когда не бросают своих родителей. По большей части, у нас пациенты брошенные. Дети могут не только в другом городе жить, но и на соседней улице. Среди них есть и бизнесмены, и руководители. Разный уровень духовности людей, разный социальный уровень, и по­разному все относятся к одним и тем же проблемам.

­ Вы всегда сразу же выезжаете по звонку?

­ Нет, мы же работаем на основном месте ­ в КБ­51. Ездить мы можем только в свободное от работы время. Иногда звонят, плачут, просят сразу приехать. Одна такая позвонила ­ мы сразу не смогли. Она: «Я буду обращаться в генеральную прокуратуру! Что за бардак, не хотят ехать!» Они думают, что это государство о них заботится. Когда я приехал и рассказал, как мы работаем, как оказываем помощь, что это на добровольных началах, совершенно бесплатно, она сказала: «Вы что, дураки?» Я ей: «Нисколько. просто у нас есть желание помогать таким, как вы».

Три визита

Первым пациентом была та самая женщина, которой мы везли памперсы. Трёхкомнатная «сталинка» с хорошим ремонтом. Здесь проживают мама (80 лет) и сын, который за ней ухаживает. Чистенько. Никакого запаха. Много лет назад женщине прооперирован рак. Выздоровела. Теперь опять слабость, низкий гемоглобин. Ещё и сломала шейку бедра. Была совсем лежачая, отчего и появился огромный пролежень на спине. К этому добавилась ещё и грыжа ­ мышцы живота разошлись, образовалась сочащаяся рана. Но мы застали нашу пациентку не лежачей, а сидящей на стуле. Пошёл положительный прогресс. И это всё благодаря сыну. На каждого пациента выездного хосписа отводится 30­40 минут. Это если нет сложных манипуляций ­ типа «помыть». Сюда входит и психологическая помощь, и обучение родственников. Анатолий меряет давление, даёт рекомендации по приёму лекарств, консультирует сына пациентки по уходу, обрабатывает рану, накладывает повязку. Общение протекает легко и непринуждённо. Сразу видно, здесь волонтёрам рады. И помощь принимают с благодарностью.

Мы выходим на улицу.

­ Вот в этом доме у нас тоже пациент, ­ показывает рукой Анатолий. ­ И в этом, и в этом. В каждом соседнем доме. Вот как их всех объехать? В день получается 4­5 человек.

Мы едем на Комсомольскую. Двухэтажная «деревяшка». Восемь квартир, два подъезда: в первом нас ждёт один пациент, в соседнем ­ второй. Идём сначала к 80­летней бабушке, у которой целый букет заболеваний ­ от запущенного сахарного диабета до гипертонии и сердечной недостаточности.  Она проживает в квартире с единственной дочерью и внучкой, в отдельной комнате и полной изоляции. Еле передвигается при помощи костылей. Готовит себе на маленькой электрической плитке, которая тут же, в комнате. Стакана воды ни у кого не допросишься. Оказывается, бабушка со своей дочерью в глубоком многолетнем конфликте. Претензий друг к другу ­ воз и маленькая тележка. А результат ­ пожилая женщина осталась один на один со своими болячками. И рада любому, кто проявит о ней заботу и хоть чем­нибудь поможет. Спасибо, что дочь вообще пускает в квартиру, добились этого с большим трудом, полгода уговаривали. Завербовали в волонтёры соседку, чтобы хоть приглядывала за бабушкой, да отслеживала приём таблеток. В этой «деревяшке», кстати, дикая жара. К батареям прикоснуться невозможно. Большая просьба к ГЖКУ: ну сделайте что­нибудь! В квартирах на верхних этажах можно реально «угореть». Не помогают даже открытые окна.

В соседнем подъезде нас ждёт дедушка 88 лет. Проживает с 60­летним сыном, который за ним ухаживает (у отца онкология). В единственной жилой комнате одна стена увешана иконами, другая ­ грамотами. Почётный рационализатор ГХК, участвующий в запуске тепло­электростанции. Условия едва можно назвать пригодными для жилья. И это мне показали ещё самых благополучных? А что же тогда у других? Не так должны уходить наши старики. Не так. Можно судить о государстве по тому, как оно относится к старикам. Какой уход оно им обеспечивает. Чистый, в заботе и помощи, или зловонный и в полном равнодушии. И хорошо, что хоть в этом безнадёжном и беспросветном бытии находятся люди, которым хочется сделать этот мир хоть немножечко лучше.

 

Инна АКИМОВА.

Железногорский хоспис сегодня реализует проект «Создание мобильного хосписа в Железногорске», поддержанный фондом Президента РФ, и проект «Оказание паллиативной помощи на дому» краевой грантовой программы «Партнёрство».